У лесика, у лесика у дремучего,
У ключика, у ключика у текучего,
Удалой донской казак свел коня поить.
Напоимши, он добра коня стал выглаживать,
Стал выглаживать, охорашивать,
Своему добру коню стал наказывать:
«Уж ты стой-ка, мой конь, стой до той норы,
Стой до той норы – до белой зари,
До белой зари, вплоть до солнышка!
Когда красно солнышко высоко взойдет,
Молодая шельма-вдовушка платье мыть пойдет,
Разлапушка красна девица за водой придет».
Как душа ли красна девица за водой сошла,
Размахнула она ведерочками широкохонько,
Почерпнула голубенькими глубохонько,
Почерпнувши, ведерочки прочь отставила,
С удалым добрым молодцем речи баяла.
Молодая шельма-вдовушка ей пригрозила:
«Не ходить тебе, девушка, по белу свету,
Не носить тебе, девушка, платья цветного,
Не любить тебе, девушка, парня бравого!»
Через силу девушка ведры подняла,
Через велику моченьку до двора дошла.
Родимая ее матушка вышла, встретила:
«Милое мое дитятко, или где была.
Или где была, или что пила?» —
«Родимая моя матушка, нигде не была,
Нигде не была, ничего не пила,
С молодой только вдовушкой порассорилась».
Со вечера красна девушка разгасилася,
Ко полуночи красна девушка причастилася,
На белой заре красна девушка переставилась,
