Ай диди, диди, диди, диди,
Князи, послушайте,
Да бояры, послушайте,
Да вы все, люди земские,
Мужики вы деревенские,
Да солдаты служивые,
Да ребятушки маленькие,
Не шумите, послушайте.
Да старушки вы старенькие, Старина о большом быке
Не дремлите, послушайте;
Молодые молодушки,
Не прядите, послушайте;
Да красные девушки,
Да не шейте, послушайте.
Да как я вам пословицу скажу,
Да пословицу хорошенькую —
Про того ли про большого быка,
Про быка рободановского.
Да как тот ли великие бык —
Да как степи рукой не добыть,
Промежду роги косая сажень,
На рогах подпись княжеская:
Василья Богдановского,
Да еще Рободановского.
Да как наш-от великие князь,
Афанасий Путятинский,
Да не ест он гусятинки,
Да ни белые лебядятинки,
Да ни серые утятинки,
Ни индейской курятинки,
Да свинина отъелася,
Баранины не хочется —
Захотелося говядинки
Да урослой телятинки.
Да как сам-то похаживает,
Да как сам-то покрякивает,
Бородой-то потряхивает
Да как сам выговаривает:
«Да как есть ли у меня на дворе
Да такие люди надобные —
Да сходили бы на барский двор,
Да на поместье дворянское,
По того ли по большого быка,
По быка рободановского».
Да как был-то Зиновий слуга,
Да он часто по Волге ходил,
Да он много-то сел там громил,
Да и тем голову кормил.
Хватил конопля на плетень
Да скочил за Москву за реку,
Ко двору-то боярскому,
Да к поместью-то дворянскому.
Да как свил-то ведь вязивце,
Да как он, вор, догадлив был,
Быку липовы лапотцы обул,
Наперед он пятами повернул,
Да как так-то быка увел.
Да завел быка в рощицу,
Привязал быка к деревцу,
Да как сам-то похаживает,
Да как сам поговаривает:
Да как кто-то быка-то увел,
Да и тот-то безвестно ушел,
Да как кто с быка кожу сдерет,
Да и тот концом пропадет».
Да как был-то Алеша-мясник,
Да у него кулаки мясны,
Да у него клепики востры —
Да как ткнул быка палкой в лоб,
Да как ткнул клепиком-то в бок,
Да как взял с быка кожу слупил,
Да слупил, в трубу завертел,
Завязал его вязивцем,
Да и чуть на плечо воротил.
По несчастью Алешенькину,
По наважденью по дьявольскому,
Да как люди-те пробаяли,
Да собаки-те облаяли,
Да обстали собаки в круг,
Да лише только кожа кинуть с рук.
Да скочил за Москву за реку,
Да как к Митьке к кожевникову.
Полтора годы в деле была,
Да не дала из дела вышла:
Да середочка выгнила,
По краям не осталось ничто.
Да Алеше-то мясникову,
Да как Митьке-то кожевникову
Как кожи по рядам провели,
Да кожи-те кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Да не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Да лише только головы отстать.
Та-то беда не беда,
Да лишь бы боле той не была.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому,
Да были два-те харчевничка,
Да молодые-те поспешнички;
Да как губки обрезывали,
Да бедёрки обрезывали,
Да как сделали студенцу
Молодую да с прорезью,
Да на здоровье и с легостью —
Да ни на что не подумати.
Выносили на базар продавать,
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
а студенечку подкушивали,
Да как ей-то подхваливали:
«Да как-то это студенца
Молодая да с прорезью,
На здоровье и с легостью,
Ни на что не подумати —
Да не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да как двум-то харчевинчкам,
Да молодым-то поспешникам,
Да как кожи по рядам провели,
Да как кожи-те кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как то-то беда не беда,
Да лишь бы больше той не была.
К тому ли к большому быку,
Да быку рободановскому,
Да била Марья-харчевенка,
Молодая поспешенка;
Да кишочки обрезывала,
Да как их-то начинивала
Толоконцем да крупочкой,
Да лучком да и поречком,
Выносила на базар продавать;
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
Да кишочки подкушивали,
Да как их-то подхваливали:
«Да как-то это кишечки
Молодые да с прорезью,
На здоровье и с легостью,
Ни на что не подумати —
Не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да как Марьи-то харчевенки,
Да молодой-то поспешенки
Да как кожу по рядам провели,
Да как кожу-то кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как та-то беда не беда,
Да как [бы] больше той не была.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому,
Да был никаков волынщичек,
Да молодой-от гудошничек.
Да он другом пузырь доступил,
Да как сделал волыночку
Да на новую перегудочку,
Да как стал он на рынок гулять,
Да как стал он в волынку играть,
Да как гости подхаживали,
Да бояра подхаживали,
Да волынку послушивали,
Да как ей-то подхваливали:
«Да как-то это волыночка
На новую перегудочку,
Да ни на что не подумати —
Не того ли большого быка,
Да быка рободановского?»
Да тому ли-то волынщику,
Да молодому-то гудошнику
Да как кожу-то кнутом набили,
Да как справили двести рублей,
Да по двести с полтиною,
Да еще не покинули;
Кабы не люди добрые,
Не заступы-те крепкие,
Да не гости-те Строганова,
Лише только головы отстать.
Да как та-то беда не беда,
Да как боле бы той не беды.
Да к тому ли к большому быку,
Да к быку рободановскому
Да как кажная косточка
Да как стала-то в пять рублей,
Да как кажное ребрышко
Да как стало-то в семь рублей,
Оприче становых костей —
Ровно тысяча семьсот рублей,
А становым костям
И цены не знай.

Скоморошины