По край моря синего, на усть батюшки Дона тихого,
Да стояла там избушечка малым-мала,
Малым-мала избушечка таволжаная,
Покрыта та избушечка черным бархатом.
Потолочки и полочки чистого серебра,
А весы-провесы мелкого жемчуга.
Никто-то в ту избушечку не захаживал,Ни пешему, ни конному следа не было;
Как случилось заезжать самому царю,
Самому было царю православному
Сы теми ли казаками сы гвардейцами.
Захватили они в избушечке доброго молодца,
Его босого и всего-то прираздетого,
Стал он доброго молодца расспрашивать:
«Ты скажи, скажи, удалый добрый молодец,
Не ты ль воровал, не ты ль разбойничал?»
Ответ держит молодец самому царю:
«Не я воровал, не я разбой держал,
Разбивали-разоряли донские казаки,
А я, добрый молодец, им товарищ был.
При дуване меня, молодца, задуванили,
Доставалась мне шубеночка худым-худа,
Худым-худа шубеночка, вся излатана;
Левая пола-то у ней в сто рублей,
Правая пола у ней во тысячу,
А стану с рукавами и цены нету».
