За славною рекою за Москвою,
За высокими горами Воробьевы,
Пролегала туг широкая дорожка,
Широким-то она, дорожка, не пробойна.
Уж по той ли по дорожке по широкой
Еще шли-прошли солдаты новобраны,
Идучи они, солдаты, сами плачут.
В слезах они дороженьки не видят.
В возрыданьице словечушка не молвят.
«Что гораздо мы пред Богом согрешили.
Государя-царя распрогневили,
Уж как отдал нас нерусскому началу,
Что не русскому начальнику – немчину,
Он бьет, губит солдатушек напрасно».
Девушка просит Петра I помиловать родителей
«Уж ты ягодка, ты смородинка,
Ты когда взошла, когда выросла?»
«Я весною взошла, летом выросла,
Зеленёхунька позаломлена,
По три прутичка в пучки вязана,
По дороженьке поразбросана».
На том то было дворе Шереметьевом,
За столом-то сидят три генералушка,
Перед столом-то стоит красная девушка,
Красная девушка просит генералушков:
«Раскуйте моего батюшку, разверзните мою матушку!»
«Не плачь, Прасковьюшка, не тужи, не кручинься:
Не можем мы, генералушки, расковать твоего батеньку,
Не можем мы разверзнуть твоей матушки.
Ты пойди к самому царю белому,
Подойди тихохенько, проси смирёхунько, поклонись
низёхунько».
Идет Прасковьюшка к самому царю белому.
На крыльце-то сидит православный царь.
Как возговорит речь Прасковьюшка своим громким
голосом:
«Ты прости, православный царь, моего батеньку
и мою маменьку,
Прикажи, царь, расковать моего батеньку,
Прикажи разверзнуть мою маменьку!»
Как возговорит в ответ православный царь:
«Не прощу я, Прасковьюшка, твоего отца-матерю,
А сошлю я его под Сибирь-город, а ее на фабрику».
