Суворов ранен
На горах-то, горах, на желтых песках,
На желтых-то песочках на рассыпчатых,
Тут построена церковь славная,
Церковь славная, семиглавая.
На седьмой-та главе крест серебряный,
Крест серебряный, весь позолоченный.
На кресте-то сидит птица вещая,
Птица вещая, поднебесная,
Поднебесная – млад-ясен сокол.
Высоко сокол сидит, далеко глядится,
Далеко-та глядит, за сине море,
За сине море, в землю шведскую.
Тут-то силы-то прошли два полка солдат.
Уж как первой-то полк идет во радостях:
Золотые знамена прираспущены,
Барабанщики во барабаны бьют,
Музыкантички во трубы трубят.
Как второй-то ли полк идет не во радости:
Золоты знамена во чехлах несут,
Барабанщички в барабан не бьют,
Музыкантички не трубят во трубы;
Как Суворова-князя на руках несут,
Вороного коня во поводу ведут,
Кровавое его платье в тороках везут
Мимо садичка, саду зеленого,
Мимо терему, мимо высокого.
Увидала его родная матушка:
«Ой ты сын, ты сын мой, чадо милое,
Ты зачем же, сын, рано напиваешься?»
«Я не сам-то собою напиваюся —
Напоил меня француз свинцом-порохом,
Опохмелил меня чугунными ядрами».